Slowed and reverbed

«Что я вижу перед собой?» Этот вопрос открывает диалог произведения современного искусства с его зрителем. Осознать себя в ситуации подобного вопрошания означает обрести первый из ключей ко внешне герметичной оболочке визуального артефакта. Задать второй, вытекающий из первого, вопрос: «Как это сделано?» означает отправиться в увлекательное приключение вглубь художественного языка.

Аналитиком этого языка, прежде всего, модернистского, и выступает мультидисциплинарный артист Олег Устинов в своей ипостаси абстрактного живописца. Как представитель поколения авторов, сформировавшихся после концептуализма, он мыслит художника как фигуру, стоящую «поверх» стилей и методов, и способную свободно оперировать ими, раскладывать на микроэлементы, собирая из них новые целостности.

Многоуровневым картинам-коллажам Олега Устинова предшествует разноэтапная машинерия. Созданный руками беспредметный рисунок с характерными экспрессивными каплями и подтеками краски, за которыми стоят эмоциональные жесты, художник фотографирует, превращает в крупные планы. С этим, уже цифровым, изображением он оперирует в фоторедакторе, растягивая и размножая элементы, а затем печатает результат поверх того же холста, на котором было сделано первоначальное изображение. Экспериментируя со сбоями и искажениями в процессе печати, Устинов получает глитч-эффекты, столь же непредсказуемые, как спонтанные капли в живописном процессе, но уже машинного происхождения. Итогом этих процессов становится многослойная коллажная структура, в которой человеческое соединяется с дигитальным.

По словам автора, подобные сбои и наложения обнажают «каркас» произведения: «Важная для меня «скелеточность» живописи, когда метод обнажен, а перспектива создается побочными средствами, становится “детективом”. Все повторяется и искажается в этой картине и оттого ритмизирует и завораживает».    

В своих наиболее узнаваемых работах десятых годов Устинов рифмует такие культурные явления, как стиль электронной музыки IDM (британские музыканты Autechre, Aphex Twin) и практики «живописи действия» американского абстрактного экспрессионизма (Джексон Поллок, Виллем де Кунинг).

Стиль IDM (intelligent dance music) на рубеже 1980-1990-х обозначал общность  исполнителей, понимавших электронную музыку, словами Афекса Твина, как музыку для «танца мозга» («braindance»), а не тела. Ее характеризует экспериментальное сочетание «холодной», синтезаторной мелодии с неровным, сбивающимся ритмом.  

Танец отсылает к первозданной дикости и колдовству. Образ творца как танцора-шамана ассоциируется с Джексоном Поллоком как персонажем документальных кадров Ханса Намута. Изобретенная художником техника дриппинга как спонтанного разбрызгивания краски без кисти на холст, лежащий горизонтально и не имеющий «верха» и «низа», рождает живопись, названную Климентом Гринбергом all-over painting (напоминающую, по словам Устинова, долгие живые выступления дуэта Autechre).

В представленных на выставке работах последних лет Устинов опирается уже не столько на отчужденную красоту IDM, сколько на прием хип-хопа «slowed and reverbed», основанный на замедлении темпа и использовании эха, благодаря которому музыка становится еще более объемной, погружающей своего слушателя в многомерное, вязкое и меланхолично-волнующее звуковое пространство. Перейдя к очень крупноформатным (свыше пяти метров) работам, Устинов максимально увеличивает их многосоставность, используя до десяти слоев печати один поверх другого. Беспредметный образ встречается уже не просто со своим цифровым двойником, но с двойниками двойников. Образы множатся, сливаясь в своей множественности в коллективный рейв, только медленный, атмосферный, своей тягучестью материализующий чувственное переживание тревожной современности, живущее в каждом зрителе.  

Автор текста: Константин Зацепин