Grazia: Арт-деятели говорят о самых сильных женских образах

МОНА ЛИЗА

Пожалуй, один из самых значимых женских образов в мировой культуре — это «Джоконда», созданная гениальным Леонардо да Винчи. Хотя она существует только в художественной форме, ее образ оказал огромное влияние не только на развитие изобразительного искусства, но и на восприятие женской красоты, таинственности и индивидуальности. «Джоконда» интересна своей многогранностью. Выражение ее лица — одновременно радостное и задумчивое. Эта неопределенность создает уникальную эмоциональную глубину образа и вызывает бесконечное количество вопросов и интерпретаций.

Художественная сила «Джоконды» заключается не только в ее образе, но и в техническом мастерстве Леонардо. Использование техники сфумато (плавного перехода тонов и линий) создает ощущение мягкости и жизненности, которого во время создания произведения очень сложно достичь. В сочетании с загадочностью взгляда и легкой полуулыбкой «Джоконда» превращается в не просто портрет человека, а в своеобразный архетип женственности: сложный, многогранный, скрывающий внутренний мир за внешним спокойствием.

Веками эта картина остается неисчерпаемым источником вдохновения. «Джоконда» задает высочайший стандарт для портретной живописи и одновременно предлагает универсальный образ, в котором каждый может увидеть что-то свое.

ЮДИФЬ

Мой любимый образ в искусстве — портрет Юдифи с головой Олоферна. Впервые он привлек мое внимание лет в 10, когда я получила в подарок детскую Библию с иллюстрациями. Ветхозаветная история о прекрасной вдове, чей родной город осадили ассирийцы, обрекая жителей на смерть от голода и жажды, произвела на меня неизгладимое впечатление. Обольстительная Юдифь надела лучшее платье, вышла к завоевателям, представилась пророчицей и попросила отвести ее к полководцу Олоферну. Они пировали несколько дней. Когда очарованный красавицей Олоферн уснул, вдова отрубила ему голову и принесла ее в корзине в родной город. После этого ассирийцы обратились в бегство, и их война была проиграна.

Подвиг Юдифи (а для такого женщина должна была обладать немалым самообладанием) весьма романтически изображали Боттичелли, Мантенья и Джорджоне, с пугающим натурализмом — Караваджо, но мое сердце принадлежит хитрой и дерзкой рыжеволосой Юдифи Лукаса Кранаха Старшего. Если художники итальянского Возрождения изображали Юдифь в исторических одеждах, Кранах одевает ее по современной ему моде XVI века: Юдифь он писал с принцессы Саксонии Сибиллы Клевской, к которой, по слухам, питал романтические чувства, а в голове Олоферна угадываются черты ее супруга Иоганна Фридриха. Кранах немного отходит от библейского парадокса «силы в слабости» и прославления женской самоотверженности и целомудрия и концентрируется на магнетическом образе женщины, от которой можно буквально потерять голову. 

Портрет прекрасной женщины с отрубленной головой мужчины — нередкий для искусства эпохи Возрождения сюжет, полный эротического напряжения. В противоположность образу Юдифи, благочестивой вдовы, спасшей родной город от завоевателей, также был популярен образ блудницы Саломеи с головой Иоанна Крестителя на блюде. С точки зрения символического наполнения между этими сюжетами бездна: первый исполнен героикой женского сопротивления, второй обличает женскую мстительность и политический произвол. Я голосую за первый.

СИМОНЕТТА ВЕСПУЧЧИ

Возлюбленная Джулиано Медичи, младшего брата правителя Флоренции Лоренцо Великолепного в XV веке, Симонетта Веспуччи сегодня нам известна благодаря призведениям искусства, запечатлевшим ее образ — и прежде всего благодаря картинам Сандро Боттичелли «Рождение Венеры» и «Весна». Но я имею в виду не персонажа живописных полотен и даже не реальную историческую личность, а скорее фрагмент международного культурного кода, которым Симонетта Веспуччи стала благодаря стечению историко-культурных обстоятельств. Моя мысль заключается в том, что если бы Симонетты и ее истории не существовало — ее место обязательно занял бы кто-то другой, так как это архетип общечеловеческого масштаба.

Образ вечной весны, благоговение и тотальное счастье от осознания природы жизни сосуществуют с чувством светлой грусти от понимания того, что придет им вслед. Нас всех это касается. Спокойная, отчетливая сосредоточенность. Это образ пути, который проходит каждый из нас. Примерно это я переживал, когда гулял по залам с работами Сандро Боттичелли в галерее Уффици во Флоренции.

НЕФЕРТИТИ

Бюст Нефертити — одно из самых знаменитых произведений древнеегипетского искусства. Его создали в период, когда в Египте господствовал амарнский стиль, появившийся после правления фараона Эхнатона (это примерно 1351–1334 годы до нашей эры). Именно тогда появились многие шедевры, которые сильно повлияли на искусство не только того времени, но и на все, что было после. Амарнский стиль отличался от предыдущих — в нем появилась какая-то особая живость, чувственность и динамика, которых не было ранее. Художники стали изображать людей более реалистично, добавляя в их образы символизм и эмоции.

Историки считают, что Нефиртити была главной женой Эхнатона — фараона, который провел множество реформ, включая религиозную. Именно при нём главным богом стал Атон, а Нефертити, по мнению исследователей, активно поддерживала эти изменения и даже, возможно, была их вдохновительницей. Еще одна интересная теория: некоторые ученые полагают, что Нефертити могла быть женщиной-фараоном по имени Нефернефруатон. Ее личность до сих пор вызывает споры и интерес, а бюст Нефертити остается одним из самых загадочных произведений древности.

Для меня это не просто прекрасное произведение искусства, отражающее женскую красоту и демонстрирующее зрителю неповторимую виртуозность древних мастеров. Это портрет сильной, успешной женщины. Она спокойно и уверенно смотрит вперед, положение ее головы царственно, взгляд спокоен. В ней есть сила, и она не только в красоте, которой наградила ее природа — ее сила в мысли, идее, женственности.

ИЗАБЕЛЛА Д’ЭСТЕ

Меня всегда восхищали истории сильных женщин, особенно тех, кто связан с миром искусства — и сейчас я бы хотела вспомнить Изабеллу Д’эсте, маркграфиню Мантуи. В эпоху Ренессанса, который провозглашал гуманизм, но оставался в то же время суровой мужской эпохой, полной борьбы за власть и междоусобных войн, женщинам отводилась далеко не главенствующая роль. Тем не менее, Изабелла Д’эсте сумела, на мой взгляд, совершить нечто невероятное.

Обладательница высокого уровня образования, нехарактерного для женщин того времени, она занималась деятельностью, которая считалась «мужской»: активно участвовала в политической и интеллектуальной жизни своего времени, а что меня особенно привлекает — в коллекционировании (в то время эта сфера была исключительно мужской). Ее студиоло — небольшое личное пространство для творческой работы и интеллектуальных занятий, где собраны коллекции произведений искусства и редких предметов— стало одной из самых концептуально продуманных коллекций Ренессанса. Картины для студиоло Изабеллы Д’эсте создавались по четко прописанной философской программе, которую ей помогали разрабатывать гуманисты того времени. Это могло подойти не всем художникам, но многое говорит о заказчице, которая стремилась создать не просто эстетически значимую коллекцию произведений искусства, но и через пространство сконструировать свою идентичность и репрезентовать ее.

Я хотела бы завершить девизом Изабеллы Д’эсте: «Né speranza né paura» («Ни надежды, ни страха»), который можно встретить на элементах ее интерьера и гербе. Это, на мой взгляд, сильное высказывание, не требующее расшифровки и дополнительных слов.

ЛУИЗА НЕВЕЛЬСОН 

Огромное впечатление на меня произвела ошеломляющая Луиза Невельсон — скульптор, которая смогла создать не только неповторимый мир своих объектов и ассамбляжей, но и свой собственный выразительный образ. Невельсон стала известна и популярна только после 50 лет. Она проходила через сложные периоды жизни, но продолжала упорно стремится реализовать себя как скульптор. И сама была несомненным объектом своего же творчества. Ее фотографировали Ричард Аведон и Арнольд Ньюман.

Невероятные головные уборы, с элементами, подобными ее ассабляжам на полях шляп, накидки, палантины, выразительные украшения, накладные ресницы, иногда накленные в два ряда, яркая одежда, бисер. Ее образ был контрастен ее монохромной черной или белой скульптуре. К своей внешности она относилась как к картине, каждый раз создавая ее сообразно случаю и значительно совершенствовала свой образ с годами. До 88 лет Невельсон сохраняла невероятную работоспособность и неповторимый собственный стиль. Она соединила в себе много разных талантов, став важной фигурой в мире искусства, в чем-то абсолютным новатором. Невельсон была по-своему роскошна и в преклонном возрасте: высокая, сильная, женщина в пышных нарядах и с аскетичным образом жизни. Ее современники говорили что она — объект собственного искусства. Такие фигуры уникальны, а ее скульптуры сегодня можно увидеть не только в различных музеях, но и на городских площадях.