«Интересно подходить к коллекции с точки зрения кураторской задачи»

Совместный проект «Robb Report Россия» и Cube Moscow представляет пятое интервью с коллекционером. В этот раз мы поговорили с петербургским коллекционером Сергеем Лимоновым, который известен приобретениями искусства музейного размаха. В коллекцию Сергея входят большие инсталляции, цельные выставки и другие сложные для хранения арт-объекты. Об эволюции вкуса, смелости в принятии решений и освоении новых паттернов поведения в коллекционировании Сергей рассказал нашей редакции.

У вас большое количество интервью. Почему для вас важна публичность в коллекционировании? Что за этим стоит?

Честно говоря, я сам не ожидал, что будет такое большое количество интервью. Это не моя инициатива. Возможно, выставка «Вещи» (выставка частных коллекций Сергея Лимонова и Дениса Химиляйне, галерея Anna Nova, 2020 г.) дала такой всплеск интереса к моей коллекции и автоматически вытащила меня самого в публичную сферу. К тому же сейчас я уже считаю, что коллекционер современного искусства в российских реалиях должен заниматься популяризацией своего предмета собирательства и объяснять, почему он всё это покупает.

Во многом это становится поддержкой современных авторов, потому что хвастаться финансово особо нечем, в отличие как если бы речь шла, например, о работах Кандинского или Брюллова. Покупка современного искусства — это отчасти кураторская интеллектуальная деятельность, что уже предполагает открытый диалог с внешним миром.

Однако мне до сих пор не очень удобно о себе говорить, есть в этом некое тщеславие. К тому же присутствуют преграды в виде русских традиций: скрывать и не делиться своими достижениями. Я в свою очередь пытаюсь освоить новый тип поведения и иду против своей закрытости. Вообще мы живём в новую эру экономики шеринга как информации, так и материальных вещей. Это оппозиционная модель по отношению к старому мироощущению, когда люди больше копили, скрывали и не делились.

К тому же мы знаем много прекрасных примеров публичных коллекционеров, таких как Роман Бабичев, Денис Химиляйне, Игорь Маркин, которые открыто рассказывают о своём опыте собирательства. Как оказалось, у такого подхода есть своя выгода, заключающаяся в энергетическом импульсе: продолжать заниматься своим любимым делом и развиваться внутри него.

В какой момент вы смогли назвать себя коллекционером? Какие произведения стали яркими примерами этому?

У меня такое ощущение, что это похоже на ежегодное обновление моделей iPhone. Когда они выходят, престиж предыдущих моделей обнуляется. Вот так же каждый год у меня происходит обнуление коллекционерского опыта и своего самосознания. Мне кажется, что год назад я ещё не был коллекционером, а два и подавно. По логике в следующем году я скажу, что в 2021 году я ещё был дилетантом.

После того как я начал покупать искусство, года 3 точно прошло, прежде чем я смог осторожно признаться себе, что что-то получается. Выставка «Вещи» в прошлом году дала новое ощущение, что коллекция уже в процессе серьёзного выстраивания. Этот год упрочил это осознание, однако интереснее посмотреть, что будет через года два. Я уже ясно понимаю, чего мне ещё недостаёт в коллекцию. Чтобы достичь новой высоты, нужно соизмеряться как с бюджетом, так и с постепенным появлением классного искусства в пространстве. А это процесс…

Если говорить о поворотных произведениях в истории моего коллекционирования, то это будут: две работы Леонида Цхэ («Место для чучела», 2017; «Портрет, 15 июня», 2017); произведение Александра Цикаришвили («Больница Святой Елизаветы», 2017); инсталляция Нестора Энгельке («Павильон для топорного чтения», 2020), купленная совместно с Денисом Химиляйне в галерее Ovcharenko. Инсталляция Нестора Энгельке (я её называю «Храм русской литературы») представляет собой большую деревянную постройку, внутри которой вырублено 15 портретов русских классиков.

Приобретение такого произведения стало большим шагом для нас обоих с Денисом, мы вступили в отношения с масштабной музейной работой и одновременно являемся её совладельцами. А как известно, коллекционер всегда собирает работы и владеет ими преимущественно единолично. В нашем случае каждый из нас отказался в пользу другого от части материального эгоизма — это как раз тот же опыт шеренга. Акт покупки инсталляции, безусловно, расширил наш кругозор. Был сделан ещё один шаг за границы привычного.

Объёмная странная вещь явно не соотносится с классическими двухмерными картинами: холст, масло. Появилось также ощущение, что коллекция окончательно развернулась в сторону музейного характера. Когда такая ответственность освоена, получается, что и следующие хорошие выставки и работы ты не сможешь не покупать, появляется предопределённость в коллекционировании.

Вы часто говорите, что в коллекционировании самое приятное — это охота. Можете рассказать о самых увлекательных поисках?

Тут есть два вида охоты. Первый вид распространён у коллекционеров, покупающих уже исторические имена, которые чётко понимают, какие конкретные работы их интересуют, это и определяет их действия, заключающиеся в нетворкинге, слежке за аукционами, понимании, когда открываются продажи наследств, обмене, знании последних слухов, сплетен, историй о подделках и т. д.

Второй вид охоты — это когда ничего не понятно, когда нет даже чёткого знания, какого зверя ты выслеживаешь, тигр ли это будет, который тебе сожрёт, или трусливый заяц. В этой практике ты не смотришь научно и ретроспективно, а только пребываешь начеку в моменте. Кроме категории нравится/не нравится тут есть ещё интеллектуальный барьер, который нужно преодолеть, увидев что-то стоящее.

В «здесь и сейчас» есть своя трудность, она лежит в принятии быстрого решения. Ведь по прошествии времени видишь, что некоторые вещи ты оценивал совсем иначе, нежели сейчас. Этот вариант охоты наделяет тебя глубокой верой, что ты не имеешь права пропустить уникального зверя. Важным представляется также то, что ловля всего подряд — это промышленное браконьерство, а избирательный поиск — это интеллектуальное усилие.

Сейчас уже даже появилось ощущение не охоты и погони, а некоторой остановки для препарирования найденного. Интересно подходить к коллекции с точки зрения кураторской задачи, а это значит, что нужно уметь пребывать в выжидании и терпении.

Если говорить о конкретных случаях удачного поиска, то получилось с художницей Аней Афониной. Мне её открыл Илья Гапонов, в то время она была ещё в арт-резиденции «Непокорённые», я высоко оценил её работы, сделанные на баннерах за неимением холстов. Художника Вадима Михайлова также получилось заметить вовремя. В нужный момент увидел Асю Маракулину, мне её показал коллекционер Игорь Суханов на самых первых порах её творчества. Также я успел высоко оценить ребят из художественной группы «Север-7» до их широкого признания.

Какие эволюционные линии вы можете нарисовать в своей коллекции?

Есть линии от фигуратива к абстракции, от камерных работ к инсталляциям. От обычных классических медиа к неклассическим. Есть также желание сделать внутри собрания субколлекции, это будут своего рода идеи, под которые будет сформировано какое-то количество работ, примерно 20 — 30. В коллекции есть также линии поддержки как молодых художников, так и художников, которые уже показали себя. Последние часто становятся участниками вертикального коллекционирования, это когда ты выстраиваешь репрезентативную линию по творчеству конкретного художника, что позволяет лучше узнать автора и стать специалистом его искусства.

А вы как изменились?

Я стал радикальнее, масштабнее в буквальном смысле. При этом более степенным и терпеливым. Появилась смелость в отношении новых медиа, я начал покупать фотографию, видео, инсталляции. Примечательно, что сейчас появилось желание вернуться к фигуративу. Такое движение назад из точки сейчас особо интересно после наработки опыта. Возможно, уход в своё время от фигуративного искусства был важным шагом, чтобы сейчас его лучше понять. История показывает, что фигуратив не умирает, а, наоборот прекрасно развивается. Стабильно появляются в поле зрения классное искусство это типа.

Сейчас, уже по прошествии 5 лет коллекционирования, есть ли желание заниматься вторичным рынком?

Желание есть, однако суть его в концептуальных задачах. Я понимаю, что на линии времени современного отечественного искусства нулевых до двадцатых есть ключевые выставки авторов, которых я собираю. Я бы хотел воссоздать у себя в коллекции эти проекты, для этого мне нужно перекупить некоторые важные произведения у других коллекционеров.

Второй момент — коллекция заставляет меня меняться, трансформирует мой вкус, некоторые работы я готов перепродать или обменять, потому что они уже не вписываются в логику моего собственного замысла. Есть, например, много работ камерных, которые я бы продал, так как сейчас я уже отдаю предпочтение большим форматам.

Есть третий мотив: попробовать продать работы, чтобы понять, как их оценивают другие — получить отклик извне. Возможно, это остудит эмоциональность, позволит подойти к приобретениям ещё более системно.

Речь идёт об эволюции внутри коллекции, но не о бизнесе?

Нет, не о бизнесе. Я всё-таки расцениваю себя как коллекционера, а не как арт-дилера. Тем более прошло мало времени, молодые имена ещё не стали титанами эпохи, чтобы делать на них деньги. Важно упомянуть здесь о репутации, дилер и коллекционер — это две разные стратегии, два разных восприятия мира. С дилерами художники выстраивают одни отношения, с коллекционерами другие.

Кстати, в этом году я уже продал одну из своих работ. Я уступил её другому коллекционеру. Меня сподвигли на это азарт и блеск в глазах нового покупателя. Однако я продал работу ниже рыночной цены, поэтому сложно назвать это бизнес-сделкой. Плюс в этом году я сам купил два произведения у коллекционеров. Это очень интересный опыт, есть ощущение коммуникации с людьми на уровне «одной крови», как в «Маугли».

Какое было последнее приобретение?

Их было несколько, и все были сделаны на ярмарке COSMOSCOW. Я приобрёл две большие работы Вадима Михайлова и одну Егора Федоровича в галерее Myth. Также удалось купить две работы Андрея Кузькина в галерее Anna Nova, одну работу тандема Горшкова и Устинова в галерее Х.Л.А.М. и «жёсткую» фотографию Савельева также в галерее Х.Л.А.М.

Чьи работы окружают вас в вашем доме?

Я как сапожник без сапог. Когда ты начинаешь коллекционировать, а не собирать в интерьер, уже становится неважно, что висит на собственных стенах дома. Главное, что ты покупаешь и что ты хочешь ещё купить. На самом деле твоя коллекция висит на стенах твоего ума. Получается, что в момент покупки ты себя прокачиваешь, прикладывая усилие в виде совершения творческого выбора. Отпечаток купленной работы находится в сознании, не обязательно её визуально наблюдать каждый день. Если говорить о доме, то конечно, жизнь в искусстве влияет на тебя и на твоё восприятие. Но опять же нужно часто менять искусство на стенах, чтобы оно не замыливало глаз. Сейчас у меня висят в основном малоформатные работы художников: Глазун, Цикаришвили, Швецова, Энгельке, Макарова.

Куда идти начинающему собирателю за покупкой искусства?

Я бы порекомендовал изучить выставки старейших галерей Москвы на территории «Винзавода», сходить за первыми покупками в тиражные галереи, где будет не страшно ошибиться и потерять деньги. В галереи, показывающие молодое искусство, где будет в том числе графика, которую эмоционально легче покупать в начале. В пространство Cube Moscow, где собраны прекрасные молодые галереи, которые показывают не только новые имена, но также и признанных художников. Также советую сходить в галереи, занимающиеся фотографией, чтобы опять же сразу не испугаться цен.

Важным представляется посещение ежегодных ярмарок современного искусства Cosmoscow и Da! Moscow для общения и понимания рынка. Причём можно не ждать следующего года, а прийти в тот же Cube, где ярмарка творится каждый день: из-за большой концентрации искусства там можно точно что-то найти на свой вкус. В галереях «Винзавода» и Cube как раз возникнет адекватное понимание спектра современного искусства.

Советую не оставлять без внимания наши музеи: МАММ, Новую Третьяковку, Пушкинский и т. д. Ну и конечно, приходить в наши питерские коммерческие галереи, которые очень часто делают сильные некоммерческие выставки.

Фото: Cube Moscow
Текст: Полина-Виктория Тимощук

ИСТОЧНИК